ЕС и Германия осуждают избирательное правосудие в Украине, настаивая на взаимосвязи торгового соглашения и освобождения Тимошенко
В официальном сообщении, подготовленном европейской стороной по результатам заседания Совета сотрудничества ЕС-Украина, прошедшего 24 июня в Люксембурге, Евросоюз, прибегая к дипломатическим иносказаниям, указал Киеву на то, что подписание Соглашения об ассоциации и связанного с ним договора о свободной торговле не является предрешенным событием. Сообщение также содержало ряд невысказанных моментов.
В тексте указывалось, что «подписание и внедрение Соглашения [об ассоциации] будет представлять собой скачок в отношениях между ЕС и Украиной». Если Украина согласится поставить свою промышленность в условия европейской конкуренции (пусть даже при поэтапном внедрении, растянутом на десять лет), при том, что у Европы нет очевидной потребности или просто заинтересованности в том, что производит Украина (кроме сельского хозяйства, но европейских производителей надежно защищает Единая сельскохозяйственная политика), это утверждение можно было бы продолжить как «скачок в темноту».
1 июля Хорватия вошла в ЕС (хотя не в валютный союз) в качестве полноправного члена, а хорваты уже ворчат о давлении со стороны Брюсселя по поводу прекращения дотирования определенных ключевых отраслей экономики, таких как кораблестроение. Брюссель ожидает, что Загреб принесет в жертву свои предприятия ради требований поддерживать подобие паритета с евро. Некоторых беспокоит то, каким образом передача независимости в отношении целой массы вопросов выработки экономической политики от Загреба Брюсселю повлияет на жизнеспособную, но все еще не сформировавшуюся окончательно хорватскую демократию.
Аналитическая компания Stratfor.com отмечает, что десять лет назад, когда Загреб впервые стал на путь к членству в ЕС, хорваты ожидали, что евро-интеграция буде способствовать преобразованиям в национальной экономике, однако с тех пор многие стали настороженно воспринимать перспективы страны в контексте безгранично отдаленной и непонятной технократии Брюсселя. Они также отмечают упрямо продолжающуюся рецессию и неуменьшающуюся коррупцию в таких недавно присоединившихся к ЕС странах, как Болгария и Румыния.
Как бы то ни было, люксембургская декларация содержит предупредительный пассаж относительно часто звучащего ожидания Киева о подписании Соглашения об ассоциации в ноябре в Вильнюсе:
«Более целенаправленные усилия Украины продемонстрировать решительные действия и достичь ощутимого прогресса по всем критериям будут иметь решающее значение для подготовки к оценке и всестороннему обсуждению Советом министров иностранных дел в начале осени вопроса о возможном подписании Соглашения».
Другими словами, что касается Брюсселя, церемония подписания в Вильнюсе в ноябре никак не является предрешенным событием. Европейские стандарты должны быть достигнуты, и достигнуты «к началу осени» – что может означать в сентябре.
Предпримет ли Киев эти «более целенаправленные усилия»? Посчитает ли Брюссель их достаточными? Это еще под вопросом.
Недавнее заявление министра иностранных дел Германии Гидо Вестервелле на переговорах с Президентом Януковичем в Киеве раскрыл возможный ход мысли относительно вероятной развязки затянувшейся драмы Тимошенко – Соглашение об ассоциации:
Вестервелле осудил украинскую практику того, что он назвал «выборочным правосудием», и призвал Киев разрешить ситуацию с Тимошенко, если только Киев собирается сохранить надежду получить статус ассоциации. С этой целью он настойчиво советовал Януковичу позволить Тимошенко прибыть на лечение в Германию.
Таким образом, Германия как бы говорит Президенту: «Мы предлагаем вам вариант, как отпустить Тимошенко и при этом сохранить лицо. Но если вы на это не пойдете, не рассчитывайте, что Европа подпишет Соглашение».
Позиция Берлина нашла неожиданную поддержку в лице Варшавы.
Многие поляки и другие граждане стран Восточного партнерства боятся, что продолжение содержания Тимошенко под стражей может уничтожить перспективы сближения Украины с ЕС. Какое им до этого дело? Они видят в Соглашении об ассоциации решающий инструмент закрепить антироссийскую ориентацию Украины и без обиняков говорят о том, что не намерены позволить, чтобы Тимошенко, а с ней и европейские ценности, стали этому препятствием.
Значимым является и то, что польский министр иностранных дел Радослав Сикорски совершенно недвусмысленно заявил о своем согласии с позицией Берлина. Он подверг жесткой критике «сталинскую» систему криминального правосудия в Украине и, ссылаясь на судебную и избирательную реформы, а также косвенным образом на освобождение Тимошенко, пригрозил:
«Если Украина не сделает, то что от нее ожидается, не будет никакого подписания [Соглашения об ассоциации]».
Сикорски дал Украине срок «до конца лета, если Украина хочет подписать Соглашение в Вильнюсе».
«Если Украина не выполнит условия, тогда мы перейдем к плану Б», хотя и не пояснил, что это означает.
По словам Сикорски: «Все зависит от Украины».
Если предоставить это дело полностью на усмотрение Польши, сегодняшнее польское правительство скорее всего подписало бы Соглашение без оглядки на Тимошенко и ее судьбу, однако, вероятно, не может подставить Берлин.
Но что если Сикорски ошибается на счет того, что все зависит от Украины?
Что если Киев считает, что все зависит от Европы?
В каком-то смысле Киев был бы прав: Европа получает гораздо больше от Соглашения об ассоциации, чем Украина. Европа получает экономическую власть над Украиной (не одно и то же, что процветание Украины), принуждает Украину принять ее ценности (как они есть), уступить большой пласт независимости Брюсселю, и приковывает Украину к перманентной Евроатлантической ориентации (включая поддержку последних сомнительных проектов Запада – оказание помощи суннитским террористам на Ближнем Востоке, которые недавно обезглавили католического священника в Сирии, в то время как восторженные зеваки делали снимки на своих iPhone).
Что если Киев рассчитывает на то, что Европа не отступится от подписания Соглашения, которое так очевидное несет ей односторонние выгоды, и больше не пойдет на уступки?
Что тогда будет делать Брюссель? По-видимому, перейдет к плану Б. Что бы это не значило.